Не тупите бритву Оккама...
Авторское право оставляю за собой и СИАПРЕСС-ЦЕНТРОМ.
Евгений Гришковец: «Наши дети будут детьми без почерка»
Состоявшая недавно беседа журналистов с Евгением Гришковцом, кажется, даже привычных ко всему газетчиков не оставила равнодушными. Со свойственной ему прямотой и открытостью Гришковец ответил на все проблемные вопросы, волнующие и задевающие далеко не только сургутян.
- Евгений, хотелось бы для начала прояснить вот такой момент. Вы записываете музыку, ставите спектакли, играете на сцене, снимаетесь в кино, пишете книги. А как вы сами воспринимаете себя? Какое амплуа вам ближе?
- Во всех своих ипостасях я остаюсь писателем. Я писатель, который играет свои спектакли, писатель, исполняющий песни, писатель, играющий в кино. Хотя, надо заметить, больше всего времени у меня занимает все-таки театр. Дело в том, что я играю около 80 спектаклей в год, в основном это гастроли. Конечно, я мог бы играть… ну, практически не выезжая за Садовое кольцо в Москве. Но мне хочется показать свои спектакли разному зрителю, зрителю, у которого нет возможности увидеть их в столице, поэтому я очень много гастролирую. Я практически половину жизни провожу в гостиницах.
- Тогда почему все же не актер?
- Знаете ли, в последнее время быть писателем стало очень сложно. Все популярнее электронные книги, айфоны и айпады. И когда произошла эта техническая революция, этот всплеск популярности разного рода электронных читалок, случился серьезный обвал на книжном рынке. Я, к примеру, потерял до 40 % тиражей. Но это еще не так много. Такие писатели, как Пелевин, к примеру, чья аудитория заведомо была более узкая, потеряли до 70 %... Это большая проблема русскоязычного поля: писатели уходят в смежные профессии, потому что книги больше не дают дохода. Поэтому мы видим все больше писателей-журналистов, писателей-актеров, писателей-телеведущих… В основном все идут на телевидение. Я зарабатываю на сцене. Так я покупаю время на книги.
- А как вам удается все совмещать? Ведь и на театр, и на кино, и на книги уходит, наверное, огромное количество сил и времени?
- Я беру тайм-аут. Каждый год в одно и то же время, с 15 декабря. Никаких елок, никаких корпоративов. И всю зиму я пишу. Потому что это действительно большой и тяжелый труд, когда писатель работает над книгой, он просто неспособен больше ничем другим заниматься, он весь погружается в эту работу. А на хорошую книгу, повесть или сборник рассказов, редко уходит менее полугода.
И это вторая большая проблема современной литературы. Писатели уже не стараются так, как могли бы, или вовсе не пишут, потому что знают, что эти полгода работы их не накормят. А никто не хочет работать бесплатно.
Сейчас я готовлю новый спектакль – «Прощание с бумагой». Вообще, я планировал поработать над ним несколько подольше, но понял, что именно сейчас его актуальность назрела. Это спектакль о том, как мы прощаемся с бумагой как с образом жизни. Это не трагический спектакль, нет, просто рассуждение… Вот подумайте, это же так интересно! Человечество писало более 5 000 лет, бумага существовала более 2 000, и именно у нас на глазах это все исчезает! Наши дети будут детьми без почерка… Я хочу показать, что исчезает вместе с бумагой, с традицией писать письма, читать бумажные книги, вести дневники…
- Кстати, об электронных носителях. А как вы относитесь к социальным сетям, блогам?
- Я всегда подчеркивал необходимость серьезной просветительской программы в области интернета! У нас нет интернет-культуры, в сети все возможные правила нарушены. Почему-то никто в интернете не задумывается о культуре поведения, о том, что он показывает и как говорит. Но ведь всем блогерам ясно, что их нецензурные записи нередко попадаются на глаза женщинам и детям, выражаться при которых, на мой взгляд, свинство. Что откровенные фотоснимки видят в том числе и несовершеннолетние посетители сайтов.
Воровство в сети вообще имеет колоссальные масштабы. Я и моя семья обворованы в буквальном смысле слова на миллионы! Но возмущает не это, я не люблю деньги, если бы я любил деньги – я давно работал бы на телевидении. Возмущает наглость, с которой это делают, отсутствие понимания, что это нарушение личного пространства, не говоря уже о понятии авторских прав. Вот, к примеру, когда домушник собирается забраться в чужую квартиру, он долго готовиться, старается, чтобы его никто не видел, заклеивает глазки всем соседям, так? А в нашем случае он не просто не скрывается, он, если не получается взломать, начинает звонить ко всем соседям: «Ребята, у меня тут взлом не получается, помогите!» И ребята бросаются на помощь, дружно налегают на дверь, привозят какого-нибудь умельца, который ее все-таки вскрывает… Парадокс? Но ведь по сути так оно и происходит!
- А какие пути борьбы с компьютерным пиратством видите вы?
- Компьютерные пираты, по сути, уже обворовали сами себя. Круг замкнулся. Малобюджетное кино, к примеру, уже практически перестали снимать, потому что сборы с показов таких фильмов всегда очень малы, а потребителя, который будет его покупать, нет. Не потому, что нет спроса или интереса, а потому, что все качают бесплатно. И постепенно возникает этакая культурная дыра. Не навсегда, конечно, это вопрос времени. Но трагедия этой ситуации в том, что фильмы – это документ времени, в котором наше время, мы с вами, отражены не будем.
- Какой вообще вы видите нынешнее положение и дальнейшую судьбу российского кинематографа?
- Нынешнее состояние весьма плачевное. Государство, откровенно говоря, забило на развитие кино в России, а предоставленный сам себе кинематограф ориентирован на деньги. Их позиция проста: хотят и рыбку съесть, и славу получить. Беда в том, что самобытность, традиции безвозвратно утрачены. Сейчас даже среди педагогов нет тех, кто мог бы научить молодых режиссеров этим традициям. Старые утрачены, а новые, между тем, некому сформировать.
Нет ничего смешнее, чем снимать фильмы в американской традиции, это выглядит глупо, пошло и вторично. Но у нас в стране сделали все, чтобы зритель перестал доверять отечественным фильмам! Вспомнить хотя бы мой фильм «Сатисфакция». Она не шла широким прокатом в кино, а если кто-то из кинотеатров его и ставил, то в будни в 13.00 или 23.00. То есть, в то время, когда основной мой зритель – работающий человек – пойти на сеанс просто не сможет. Сказать, что фильм не нравился, не могу – те же руководители кинотеатров пожимали руку, закатывали фильм на диски, показывали всем друзьям… Но аура недоверия отечественному кино уже сформировалась, зрителя будет трудно переубедить, поэтому поставить в большой прокат просто побоялись.
Но перспектива есть, я в этом уверен! Россия – очень могучая страна в смысле желания иметь свою культурную традицию, но сейчас в нашей стране очень плохое время, апатия.
Однако неизбежно появятся люди, которые это изменят, создадут новую традицию кинематографа, самобытную, неповторимую. И будут снимать другие фильмы. Те, которые будут касаться чем-то каждого, и оттого будут всем интересны.
Автор: Нина Сергеева, фото Сергея Панова
Евгений Гришковец: «Наши дети будут детьми без почерка»
Состоявшая недавно беседа журналистов с Евгением Гришковцом, кажется, даже привычных ко всему газетчиков не оставила равнодушными. Со свойственной ему прямотой и открытостью Гришковец ответил на все проблемные вопросы, волнующие и задевающие далеко не только сургутян.
- Евгений, хотелось бы для начала прояснить вот такой момент. Вы записываете музыку, ставите спектакли, играете на сцене, снимаетесь в кино, пишете книги. А как вы сами воспринимаете себя? Какое амплуа вам ближе?
- Во всех своих ипостасях я остаюсь писателем. Я писатель, который играет свои спектакли, писатель, исполняющий песни, писатель, играющий в кино. Хотя, надо заметить, больше всего времени у меня занимает все-таки театр. Дело в том, что я играю около 80 спектаклей в год, в основном это гастроли. Конечно, я мог бы играть… ну, практически не выезжая за Садовое кольцо в Москве. Но мне хочется показать свои спектакли разному зрителю, зрителю, у которого нет возможности увидеть их в столице, поэтому я очень много гастролирую. Я практически половину жизни провожу в гостиницах.
- Тогда почему все же не актер?
- Знаете ли, в последнее время быть писателем стало очень сложно. Все популярнее электронные книги, айфоны и айпады. И когда произошла эта техническая революция, этот всплеск популярности разного рода электронных читалок, случился серьезный обвал на книжном рынке. Я, к примеру, потерял до 40 % тиражей. Но это еще не так много. Такие писатели, как Пелевин, к примеру, чья аудитория заведомо была более узкая, потеряли до 70 %... Это большая проблема русскоязычного поля: писатели уходят в смежные профессии, потому что книги больше не дают дохода. Поэтому мы видим все больше писателей-журналистов, писателей-актеров, писателей-телеведущих… В основном все идут на телевидение. Я зарабатываю на сцене. Так я покупаю время на книги.
- А как вам удается все совмещать? Ведь и на театр, и на кино, и на книги уходит, наверное, огромное количество сил и времени?
- Я беру тайм-аут. Каждый год в одно и то же время, с 15 декабря. Никаких елок, никаких корпоративов. И всю зиму я пишу. Потому что это действительно большой и тяжелый труд, когда писатель работает над книгой, он просто неспособен больше ничем другим заниматься, он весь погружается в эту работу. А на хорошую книгу, повесть или сборник рассказов, редко уходит менее полугода.
И это вторая большая проблема современной литературы. Писатели уже не стараются так, как могли бы, или вовсе не пишут, потому что знают, что эти полгода работы их не накормят. А никто не хочет работать бесплатно.
Сейчас я готовлю новый спектакль – «Прощание с бумагой». Вообще, я планировал поработать над ним несколько подольше, но понял, что именно сейчас его актуальность назрела. Это спектакль о том, как мы прощаемся с бумагой как с образом жизни. Это не трагический спектакль, нет, просто рассуждение… Вот подумайте, это же так интересно! Человечество писало более 5 000 лет, бумага существовала более 2 000, и именно у нас на глазах это все исчезает! Наши дети будут детьми без почерка… Я хочу показать, что исчезает вместе с бумагой, с традицией писать письма, читать бумажные книги, вести дневники…
- Кстати, об электронных носителях. А как вы относитесь к социальным сетям, блогам?
- Я всегда подчеркивал необходимость серьезной просветительской программы в области интернета! У нас нет интернет-культуры, в сети все возможные правила нарушены. Почему-то никто в интернете не задумывается о культуре поведения, о том, что он показывает и как говорит. Но ведь всем блогерам ясно, что их нецензурные записи нередко попадаются на глаза женщинам и детям, выражаться при которых, на мой взгляд, свинство. Что откровенные фотоснимки видят в том числе и несовершеннолетние посетители сайтов.
Воровство в сети вообще имеет колоссальные масштабы. Я и моя семья обворованы в буквальном смысле слова на миллионы! Но возмущает не это, я не люблю деньги, если бы я любил деньги – я давно работал бы на телевидении. Возмущает наглость, с которой это делают, отсутствие понимания, что это нарушение личного пространства, не говоря уже о понятии авторских прав. Вот, к примеру, когда домушник собирается забраться в чужую квартиру, он долго готовиться, старается, чтобы его никто не видел, заклеивает глазки всем соседям, так? А в нашем случае он не просто не скрывается, он, если не получается взломать, начинает звонить ко всем соседям: «Ребята, у меня тут взлом не получается, помогите!» И ребята бросаются на помощь, дружно налегают на дверь, привозят какого-нибудь умельца, который ее все-таки вскрывает… Парадокс? Но ведь по сути так оно и происходит!
- А какие пути борьбы с компьютерным пиратством видите вы?
- Компьютерные пираты, по сути, уже обворовали сами себя. Круг замкнулся. Малобюджетное кино, к примеру, уже практически перестали снимать, потому что сборы с показов таких фильмов всегда очень малы, а потребителя, который будет его покупать, нет. Не потому, что нет спроса или интереса, а потому, что все качают бесплатно. И постепенно возникает этакая культурная дыра. Не навсегда, конечно, это вопрос времени. Но трагедия этой ситуации в том, что фильмы – это документ времени, в котором наше время, мы с вами, отражены не будем.
- Какой вообще вы видите нынешнее положение и дальнейшую судьбу российского кинематографа?
- Нынешнее состояние весьма плачевное. Государство, откровенно говоря, забило на развитие кино в России, а предоставленный сам себе кинематограф ориентирован на деньги. Их позиция проста: хотят и рыбку съесть, и славу получить. Беда в том, что самобытность, традиции безвозвратно утрачены. Сейчас даже среди педагогов нет тех, кто мог бы научить молодых режиссеров этим традициям. Старые утрачены, а новые, между тем, некому сформировать.
Нет ничего смешнее, чем снимать фильмы в американской традиции, это выглядит глупо, пошло и вторично. Но у нас в стране сделали все, чтобы зритель перестал доверять отечественным фильмам! Вспомнить хотя бы мой фильм «Сатисфакция». Она не шла широким прокатом в кино, а если кто-то из кинотеатров его и ставил, то в будни в 13.00 или 23.00. То есть, в то время, когда основной мой зритель – работающий человек – пойти на сеанс просто не сможет. Сказать, что фильм не нравился, не могу – те же руководители кинотеатров пожимали руку, закатывали фильм на диски, показывали всем друзьям… Но аура недоверия отечественному кино уже сформировалась, зрителя будет трудно переубедить, поэтому поставить в большой прокат просто побоялись.
Но перспектива есть, я в этом уверен! Россия – очень могучая страна в смысле желания иметь свою культурную традицию, но сейчас в нашей стране очень плохое время, апатия.
Однако неизбежно появятся люди, которые это изменят, создадут новую традицию кинематографа, самобытную, неповторимую. И будут снимать другие фильмы. Те, которые будут касаться чем-то каждого, и оттого будут всем интересны.
@темы: отечественный кинематограф, Евгений Гришковец, интервью